— Выходит, что так, — я поморщился, вставая. — Не помню запаха палёного мяса. Совсем. Видать, облили его чем-то. Чтоб не пах. И чтоб горел медленнее. Кого не было на празднике из местных?

Люди начали переглядываться в растерянности. Ночью было шумно и весело. Кто же упомнил бы теперь такую мелочь, как затерявшийся в толпе соседушка.

Я снова наклонился над покойным. Коснулся его верхней челюсти.

— У кого из мужиков переднего зуба недоставало?

Радош пошатнулся. А люди вокруг запричитали.

— Это Гул, стало быть, — ответил он. — Младший брат Весеяра, охотника нашего. Он Весеяра в лесу и нашёл. С тех пор запил в горькую. Никак с бедой совладать не мог. Мы потому на празднике его и не ждали.

— Хороши, односельчане, — я поднял на них сердитый взор. — Человек от горя маялся, а вы веселились и даже не справились о том, как он там, один.

Люди опускали глаза, не в силах выдержать моего взгляда. Только Радош молвил:

— Выходит, это четвёртая смерть от огня, которую ты предрекал?

Я услышал в его голосе надежду. Желание знать, что собственная шкура уже в безопасности. И от этого мне сделалось столь тошно, что я стиснул рукоять меча так, что костяшки пальцев побелели.

— Я не предрекал. Только вывод сделал. Но не смею судить, последняя ли она в деревне. Да и случилась она раньше, чем через неделю после третьей, — я направился прочь, в сторону ворот в Беличий Бор.

— Куда ты? — раздался за спиной растерянный голос Радоша.

— Оденусь, — ответил я, не оборачиваясь. — Пойду в лес, искать вашего колдуна и его избу.

Сосновый бор, как ни странно, удручал меня куда сильнее, чем иная чащоба. Кругом одинаковые высоченные стволы, от которых в глазах рябит. Кроны все в вышине качаются. Подлеска нет почти. Травы да кусты одинаковые. Только шишки под ногами хрустят, ломаясь и крошась.

— Знаешь, Кот, откуда пошло выражение «корабельный» бор? — спросил я своего друга, чтобы хоть чем-то себя занять, кроме созерцания древесного однообразия.

— Потому что тут море сосен, а человек, как корабль, его бороздит? — предположил варгин.

Я даже остановился, чтобы с уважением глянуть на Кота. Такой глубины мысли от этой шерстяной шкоды я никак не ожидал.

— Что? — он муркнул и дёрнул длинными усами.

— На самом деле, «корабельный бор» — это такая сосновая роща, в которой деревья достигают достаточной высоты и толщины для строительства корабля. В особенности, для его мачт, — я вздохнул, поскольку в море не бывал никогда, лишь пару раз доводилось пересекать реки на ладьях. — Но твоя версия, Кот, мне нравится гораздо больше. Вечно мы с тобой бороздим всякие леса и конца не видать нашему «плаванию».

— Кстати, о конце, — варгин в несколько прыжков обогнал меня, чтобы идти впереди. — Думаешь, Радош уже сам смекнул, какая связь между убитыми?

Я вздохнул, поудобнее устраивая на плече свою дорожную сумку.

— Смекнул, тут даже нечего гадать. Вон как глаза бегали, когда обугленный труп в праздничном костре увидал.

Какое-то время мы шли молча. Каждый размышлял о своём. Но уже на подходе к заброшенной избушке варгин осведомился:

— Тебя в деревне спросят, почему ты память не потерял, как остальные. Что ответишь?

— Что я Ловчий всё же, а не деревенский мужик. Меня таким вещам годами обучали.

Мы снова умолкли, потому что промеж сосновых стволов показалась ветхая хатка. Внутри было темно, пусто. И чисто. Даже покосившуюся печурку отмыли от нагара и золы. Хорошее место для отшельника или ведуна. Тихое, уютное. Я бы, пожалуй, и сам в таком поселился, если бы искал покоя от всех невзгод.

Смотреть здесь было не на что. Но я всё же походил по домику, чувствуя необъяснимую тоску. А как уже убираться прочь ни с чем собирался, уже на самом пороге наступил на что-то твёрдое.

Я наклонился и извлёк из-под подошвы сапога тёмно-красное зёрнышко.

— Гранат, — я покатал бусинку между пальцами.

Присел на корточки.

И увидел целую россыпь таких же бусин, раскатившихся по полу у входа. Большая их часть провалилась в худые доски, оттого я сразу впотьмах их и не приметил.

— Приходила ночью, — пробормотал я себе под нос. — Бусы порвались, а она даже не заметила. Обратно спешила. Короткой дорогой. Оттого мы с ней и разминулись сейчас. А как домой пришла, наверняка ничего вспомнить не смогла. Подумала, что гулять в лес ходила.

Я швырнул бусинку в дальний угол избы. Она звучно покатилась по полу и провалилась в одну из щелей, сгинув навеки. И тогда я вздохнул. Зло и устало.

Как же меня всё это изморило уже.

— Лех, — варгин ласково потёрся о мои ноги. — Хочешь, уйдём прямо сейчас прочь отсюда?

— Нет.

— Лех, — повторился он, глядя на меня своими жёлтыми глазищами снизу вверх. Жалея меня сверх меры. — Скажи, ты бы смог эту девушку убить, если бы она за всем стояла?

Я усмехнулся.

— С неё и так довольно, — от слов Кота я почувствовал себя гораздо лучше, потому что понимал: без надобности никого не убью. Это внутреннее оправдание здорово мне настроение подняло. — Идём обратно.

Но мой друг преградил мне дорогу. Шерсть на его загривке встала дыбом.

— Погоди. Снаружи есть кто-то.

Варгин стремительно перекатился через правый бок и принял свой нормальный размер, отчего в тесной избе стало совсем уж не развернуться.

Я медленно вытащил меч, неотрывно наблюдая за открытой нараспашку дверью. Прислушался.

Действительно. Какой-то шорох.

— Кто? — тихо спросил я Кота.

Мой друг зашипел.

— Волк. Велесово чадо.

В ту же секунду на порог легла чёрная тень. Такая крупная, что я понял: мой друг не обознался. Не простой волк нам встретился, а из числа детей Велеса. Из той породы лесных хозяев, которых даже медведи обходят стороной. И уж, конечно, он нас уже учуял.

Чтобы сохранить хоть какое-то преимущество, я сиганул в открытую дверь. Но не вперёд, и не на волка сразу, а метнулся в сторону.

Подкарауливший меня зверь прыгнул следом. Но мне удалось увернуться от лязгнувших зубов прямо аккурат за левым локтем. Тогда-то я его и увидел.

Это был громадный пепельно-серый волк с седыми подпалинами на боках. Кота он превосходил размером вдвое, а мне в холке доходил до самого плеча. Такие волки были умны и редки, недаром их и прозвали детьми бога Велеса. Про них складывали легенды, пели песни и сочиняли сказки, в которых волк увозил на своей спине красавицу-царевну. Иногда для царевича. А иногда и для самого себя на потеху. Убивать такого волка ведуны запрещали. Говорили, что Велес прогневается и в час нужды отвернётся от убийцы.

Но защищал я не только свою жизнь, но и Кота. Да и о богах думать сделалось некогда. Особенно когда я увидел глаза волка — совершенно чёрные, полные той самой тьмы, какую узрел я в очах жар-птицы Марии в миг её безумия. То была тьма не Велеса, а Вия. И она вовсе не оставила мне выбора.

Волк прижал уши и бросился на меня, не давая опомниться. Я едва поспел, чтобы отпрянуть прочь от стены избы, иначе он зажал бы меня и разорвал на месте. Нужно было двигаться. Не стоять.

Едва я развернулся к противнику для удара, как на его спине оказался варгин. Громадный кот с воем вцепился в волчий загривок зубами и когтями.

Волк попытался повернуть голову, чтобы достать Кота. Клацнули челюсти. Но куда там! Варгин вцепился мёртвой хваткой. И волк быстро это понял.

Он повалился спиной в траву, силясь раздавить своим весом врага. И тогда Коту пришлось отскочить. Но мне хватило этой короткой секунды, чтобы мечом дотянуться до волчьего брюха.

Лезвие вошло в плоть. К несчастью, недостаточно глубоко. Волк взвыл, выворачиваясь из-под удара. И снова кинулся на меня.

Свободной рукой я успел призвать чары и обрушить пламя на его морду. Полетели искры, опаляя шерсть и глаза животного. Волк взвыл от боли, затряс головой и обезумел окончательно.